Шалтай-Болтай: «С прошлого года мы работали под контролем ФСБ»

Дело об «Анонимном интернационале» («Шалтай-Болтай») — группе хакеров, которые стали известны благодаря «сливам» переписок высокопоставленных чиновников, — обрастает все новыми подробностями. Владимир Аникеев, который считается основателем «Шалтай-Болтая» и с ноября содержится под стражей, будучи обвиняемым в неправомерном доступе к компьютерной информации, признал свою вину. А другой, по его словам, основатель «Шалтай-Болтая» — Александр Глазастиков — нашелся в Эстонии: он покинул Россию еще в 2014 году и возвращаться не намерен. В интервью «Новой газете» Глазастиков рассказал, чем занимался «Шалтай-Болтай» с момента своего основания: как собирал информацию, на какие деньги существовал и почему начал сотрудничать с ФСБ.

«Шалтай-Болтай» — это два человека»

Сначала о составе вашей команды. Сколько человек объединяет «Шалтай-Болтай»?
Изначально это два человека — Аникеев и я.
 

А потом?
Когда стало много информации, которую надо было анализировать, мы позвали старого знакомого Теплякова (сейчас под арестом. — М. Е.) — иногда, не на постоянной основе, он нам помогал.
 

Еще один задержанный — Филинов? Кто он?
Я не знаю, кто этот человек. Изначально в проекте его не было. Возможно, это какой-то знакомый Аникеева — связанный или не связанный с нашими историями.
 

Что за персонаж Алиса? Про нее в январе 2015 года Аникеев говорил в интервью «Медузе», и «Росбалт» ее недавно упоминал, когда давал расклад по составу «Шалтай-Болтая» — не знаю, соответствует версия «Росбалта» действительности или нет.
А как бы вы хотели думать — существует она или нет? Скажем так, сейчас это уже материал следствия. Если Алисы не было, то, значит, ее выдумал Аникеев. Если она была, то ей грозит какая-то статья. Поэтому я не хотел бы комментировать этот вопрос.

 
А Мартовский Заяц и Шляпник, которые так же упоминаются в статье «Росбалта»?
Ребята сейчас как раз находятся в «Лефортове»…
 

Получается, это они и есть?
Не хочу сообщать какую-то дополнительную информацию. Адвокат Аникеева сообщил, что Аникеев признал вину и заявил, что это он создал проект, так что про него я могу говорить и готов подтвердить — действительно, так и есть. Он был главным инициатором проекта. Что касается других задержанных — о Филинове мне ничего неизвестно, я продолжаю подозревать, что это знакомый Аникеева, который случайно очутился там вместе с ними. Про Константина Теплякова могу сказать, что он был с нами на нерегулярных условиях.
 

А на регулярной основе это были два человека — вы и Аникеев?
Да.


Чем конкретно вы занимались?
Аникеев предоставлял информацию, которую я обрабатывал. Потом — ведение блога, твиттера, общение с журналистами. Весь публичный образ.
 

А решение о публикации материала вы принимали вдвоем?
В одном из СМИ была фраза про меня — «младший партнер без права голоса», она, я думаю, соответствует истине. В целом все решал Льюис (Аникеев. — М. Е.). Я мог с ним поспорить, попробовать убедить, но роль младшего партнера без права голоса соответствует истине.
 

Кто Шалтай, кто Болтай

Расскажите про имена — кто Шалтай и кто Болтай?
Изначально проект назывался «Анонимный интернационал», а Шалтай-Болтай был неким выдуманным персонажем, который общался со СМИ. Иногда мы общались с журналистами вместе с Аникеевым, кто-то был Шалтаем, кто-то Болтаем — и пошла дальнейшая путаница.


В той же публикации «Росбалта» говорится, что Болтай — это некий «питерский пиарщик», а Шалтай — «питерский программист». Они вас и Аникеева имеют в виду?
Ну про меня многие сказали, что я программист, на самом деле это не так.
 

Тогда расскажите про себя. До «Шалтай-Болтая».
Я работал в большой компании, которая занимается мобильными услугами. До этой компании я даже какое-то время работал в представительстве компании Panasonic. Последние лет семнадцать до отъезда из России прожил в Питере, а так вообще я из Грузии.
 

Какая у вас специальность?
Программировать я не умею — могу разве что страницу создать. Я занимался мобильной рекламой и мобильным маркетингом.
 

Все-таки еще раз хочу прояснить. В интервью «Медузе» Аникеев говорит про двоих людей — Шалтая и Болтая. Вряд ли он про себя в третьем лице говорит. Кого он имеет в виду?
Ну давайте сделаем еще одну попытку понять, кто Шалтай, кто Болтай. Изначально в проекте был предусмотрен некий пресс-секретарь, который назывался бы Шалтай-Болтай. Но в дальнейшем, когда мы общались с журналистами, кто-то был Шалтаем, кто-то Болтаем. Мы преднамеренно запутали людей — а теперь вот вы меня спрашиваете, и я не могу вам ответить.
 

От «Дамочки.ру» к «Анонимному интернационалу»

Расскажите, в какой момент и как вы познакомились с Аникеевым?
В начале 2000-х годов, до появления «ВКонтакте», большой популярностью пользовались сайты знакомств. Одним из них был сайт «Дамочка.ру». Там была такая фишка: каждую неделю или раз в две недели устраивалась вечеринка для пользователей сайта. В разное время разные люди выступали организаторами этих вечеринок. В том числе Владимир Аникеев.
 

К самому сайту он не имел отношения?
Нет, у него были просто какие-то договоренности с администрацией сайта. Там не было ничего такого, просто люди приходили — кто-то парами, кто-то нет — и общались. Я хочу отметить, что кроме Аникеева и Теплякова я познакомился на этом сайте с кучей народа, и со многими до сих пор поддерживаю отношения.
 

Ну а с Аникеевым — как так вышло, что вы начали общаться?
Мы познакомились на одной из таких вечеринок. К моменту создания проекта мы были знакомы уже более десяти лет. Но мы могли ни разу не увидеться за год — или увидеться раз пять за месяц.
 

То есть до «Шалтай-Болтая» вы с ним вместе не работали?
Нет, Аникеев намекал мне, чем он занимается: черным пиаром. Но каких-то деталей не давал. Я знал примерно, в какой области он работает.
 

Как вы пришли к этой идее — создать «Анонимный интернационал»?
Мы были не очень довольны политикой Путина.
 

Какова была миссия проекта?
Миссия изначально была абсолютно политической. Нам не нравилось то, что происходит. У Аникеева были некоторые источники, документы, которые показывали, что правительство страны занимается не очень хорошими делами.
 

И вы хотели показать это остальным?
Да. Мне хотелось бы еще донести до общественности такую вещь. Очень многие считают, что это как-то курировалось, что любая активность возникает неспроста. Я хочу сказать, что сначала все намного проще. Берете руки в ноги — и открываете свой проект. Уже потом все становится намного сложнее.
 

Документы, о которых вы говорите, откуда они? В интервью «Медузе» Аникеев упоминал, что «Анонимный интернационал» стал побочным явлением «нашей основной работы». Он имеет в виду свою работу пиарщиком?
В какой-то степени, да. Я хочу пояснить: действительно, Аникеев, по моим сведениям, лет десять до начала проекта занимался некими пиар-делами в Санкт-Петербурге, а может, и в федеральном масштабе. К сожалению или к счастью, деталей он мне не сообщал. По тем отрывочным сведениям, которые у меня есть, он был сильно замешан во всех этих штучках.
 

И у него накопился значительный объем информации?
В других его проектах — назовем это так — у него был доступ к какой-то внутрикремлевской информации, с которой мы и стартовали. У него было много всего интересного.
 

То есть вы хотите сказать, что часть информации, которую вы публиковали, была старыми данными Аникеева, а часть вы добывали уже потом, в рамках «Шалтай-Болтая»?
Да.
 

«Общественность имеет право знать, кто что делает»

Как вы решали, кого начать разрабатывать? Как выбирали своих «героев»?
Мы ориентировались на людей, которые могли иметь коррупционные связи и были связаны с Кремлем.
 

Таких людей много. Почему именно эти? Пригожин, Габрелянов, Прокопенко?
Пригожин — очень опасный человек. Прокопенко — вообще моя симпатия. Да, он стоит по ту сторону баррикад. Но своим селфи в шубе он меня поразил, и я зауважал его — люблю треш.

 

А Медведев почему? Я просто пытаюсь понять вашу логику: почему, в какой момент вы решили, что именно сейчас стоит начать искать что-то по Медведеву?
Ничего личного против него никто не имел. Но Медведев — это фигура. Это громкая должность — председатель правительства, бывший президент. И он уже был у Аникеева в ноутбуке.
 

А со Стрелковым как было?
Благодаря публикации массивов Стрелкова мы вскрыли всю историю, как он из начальника безопасности Малофеева (известный предприниматель. — М. Е.) стал министром обороны ДНР. Что касается самой личности Стрелкова — как минимум, она заслуживает уважения. Человек абсолютно некоммерческий, идейный. Он делал совсем не то, что нравилось бы представителям «Шалтай-Болтая», но тем не менее.


Вот вы с симпатией о нем говорите — почему тогда вы решили под него копать?
Мы считаем, что общественность имеет право знать, кто что делает. Мы опубликовали переписку, которая показала вмешательство России в дела Украины и участие Малофеева в том числе.
 

Кстати, в одном из интервью я читала, что у вас были споры по поводу массивов Стрелкова — публиковать или нет. Это так?
Нет. Там была только одна деталь. У Стрелкова была переписка с девушкой — споры были по поводу того, удалить ее или дать как есть.
 

И что вы решили?
Не помню теперь. Но такой вопрос возникал.
 

А вообще какие-то табу у вас есть? Чего вы никогда не опубликовали бы?
Личные вопросы, связанные с близкими, детьми и здоровьем, мы старались вырезать или не публиковать вообще.
 

Бывали ли такие ситуации: вы начинали собирать про человека информацию, а потом решали, что не будете ее публиковать? Я не про личные данные — вообще всю информацию?
Да. Нам попадались некоторые личности, которых мы подозревали в связях с коррупцией. Но они оказывались более позитивными, чем мы могли вообразить. Тогда мы закрывали вопрос.
 

То есть, хороших людей вы не трогаете?  
Да. Честно говоря, их было мало, но они были.
 

Открытое письмо в контрразведку

Чья была идея про коммерциализацию проекта? Когда архив с информацией на человека выставлялся на продажу и его можно было выкупить?
Изначально было понятно, что мы делаем некий проект, который будет сливать что-то конфиденциальное, но в отношении Кремля и близких к нему лиц. Естественно, проекту нужны деньги на какие-то операционные расходы, на развитие. Подразумевалось, что со временем возникнут люди, которые захотят удалить информацию о себе. Единственное, что печально, что таких людей набралось очень много, и на некоторых основателей проекта деньги повлияли не очень позитивно.
 

Не подрывал ли этот механизм саму идею проекта?
В какой-то степени подрывал, у меня даже были некоторые разногласия, желание уйти из проекта или настоять, чтобы мы придерживались изначальной линии.

 

Как это технически выглядело — вы знали, кто выкупает у вас информацию?
Мы всегда обходим этот вопрос стороной. Смотрите, на самом деле миллиардов мы не заработали.
 

Я про другое — вот, например, с вице-премьером Дворковичем, вы знаете, он сам выкупил архив о себе или нет?
Не знаем. Это мог быть Дворкович, друг Дворковича или его враг. Кто-то взял и выкупил. Намного интереснее был случай с Филимоновым. Мы случайно нашли где-то мэйлбокс его секретарши. Звучит дико: где секретарша, а где Филимонов. Но там было столько всего интересного, что дальше понеслось. Короче, в этой переписке обнаружились просто так какие-то файлы с расположением подводных лодок. У Аникеева возникла идея написать открытое письмо главе контрразведки. Я думаю, конечно, что это было сделано зря. После этого контрразведка начала активно под нас копать. Насколько я понимаю, у нее получилось нас выкопать.

 

А как вы гарантировали людям, что вы им эту информацию отдаете и у вас ее нигде больше нет?
Мы и сейчас это гарантируем, потому что честность — это в бизнесе очень важно.
 

Скажите, у вас когда-либо были заказы? Когда не вы сами решали разрабатывать своего «героя», а вам кто-то поручал?
Нет, как ни странно. Скажу честно, к нам обращались иногда люди, но у них было мало установочных данных, и работа как-то не пошла.
 

Почему вы отказывались?
Мы не отказывались, просто у людей не было данных.
 

Как это — не было данных? Это же ваша задача — их найти.
Мы не хакеры, мы проект, который мог послать мэйл специалистам, которые с нами работали, чтобы они попытались его вскрыть. К нам обращались люди — но очень мало.
 

Если бы я к вам обратилась в какой-то момент с просьбой найти информацию на какого-то чиновника? Вы бы согласились? Допустим, я готова была бы заплатить за это деньги.
Мы достаточно индивидуальный проект. К нам обращались иногда люди, но вот так по заказу куда-то залезать — нет. Если у нас уже была информация про человека, если обращались западные журналисты, которые вовремя не успели скачать, грубо говоря, почту Дугина — да. В других же случаях, если кто-то обращался с индивидуальными просьбами, а у нас ничего не было, мы их игнорировали.
 

А какие-то западные — политики, например, — к вам обращались?
Нет.
 

Хотела спросить про техническую сторону дела. Как вы, как правило, добывали информацию?
Технических моментов у нас не было. Все уже было готово — информация передавалась мне через Аникеева. Что-то он находил, что-то он разрабатывал, но хакеров в «Шалтай-Болтае» не было.
 

Вы же говорили другим СМИ, что у вас были хакеры на аутсорсинге?
Да, эту информацию я подтверждаю.
 

То есть вы обращались иногда к профессиональным хакерам?
Да, конечно. Только я об этом не очень знаю.
 

Какая здесь была цепочка: вы сначала получали информацию и решали копать дальше — или сначала выбирали «героя»? Ну вот, например, с Габреляновым…
О, это мой любимый персонаж.
 

С чего вы начали?
Мы начали с того, что к нам обратился некий анонимный источник и сказал, что у него есть несколько ящиков «Лайфа», в том числе Габрелянова, и все это стоит десять биткоинов — в тот момент это было порядка 200—300 тысяч рублей. У нас возникло вполне разумное сомнение — тем не менее после ознакомления с кусочками информации, которые предоставил этот продавец, мы решили, что это похоже на настоящее. После этого мы троллили Арама Ашотовича.
 

Что было дальше, мы знаем. То есть вы получили информацию от анонима…
Я могу подозревать — поскольку почта была на домене Life.ru — что это мог быть кто-то из обиженных сотрудников. Но поскольку это человек был анонимен, я не могу ничего утверждать.
 

А в других случаях? Это были анонимы или какие-то люди, которые постоянно с вами работали и постоянно сливали вам информацию?
У нас все были анонимные люди.
 

Топ-сотрудник ФСБ

Давайте поговорим о деле сотрудников ФСБ Михайлова и Докучаева. Они имеют к вам отношение?
Аникеев не говорил мне имен и должностей. Судя по тому, что вылезло в СМИ, я допускаю, что это были Михайлов и Докучаев, но это только мои предположения.
 

Ну а хотя бы направления — откуда поступала информация? ФСБ, администрация президента?
По имеющейся у меня информации, в конце весны — начале лета, в прошлом году, некий топ-сотрудник ФСБ вышел на Аникеева. После того как эти ребята в погонах стали фигурантами дела о госизмене, я допускаю, что картинка складывается. Аникеев говорил, что есть некий помощник — возможно, это был Докучаев, и некий главный — возможно, это был Михайлов. Но это только мои домыслы.
 

Так что случилось в конце весны?
Как мне рассказал Аникеев, на тот момент мы были уже долгое время под наблюдением военной контрразведки и ФСБ тоже. На тот момент они уже знали наши имена — каким-то образом они их узнали, не знаю, каким.
 

Соответственно, когда Аникеев в очередной раз ездил в Россию, он сказал, что встречался с неким человеком — топом из ФСБ. Он не назвал его должность и фамилию. Как он сказал, они все знают: наши фамилии, все о нас. Но они сказали: «Мы будем гарантировать вашу безопасность, если кто-то из вас поедет в Россию, но если кому-то из нас что-то понадобится, то вы это опубликуете. А то, что вы сейчас публикуете, давайте информацию заранее, за день, за час».
 

Давать кому — им?
Да, это про право вето.
 

 И вы так делали?
Честно говоря, с тех пор мы особо ничего не публиковали. Но кстати да, Габрелянов вышел — они не поставили «стоп». Ничего интересного у нас, по-моему, больше и не было.
 

Аникеев серьезно отнесся к предложению фээсбэшников? Он доверял этим людям?
Я думаю, что да — безусловно. Он с ними встречался, по его описанию встречи, это были очень серьезные люди.
 

А так вы где жили эти три года — в России или нет?
 Я путешествовал: там жил и сям.
 

Но за пределами России?
Я выехал где-то в июне 2014-го и с тех пор не возвращался.
 

А Льюис?
Он постоянно ездил в Москву, Санкт-Петербург, у него были постоянные деловые встречи.
 

Он не опасался за свою безопасность? Вообще, что вы делали, чтобы оградить себя от возможных провокаций, взломов?
Конечно, мы старались как можно внимательнее относиться к безопасности. Я не думаю, что безопасность, о которой мы думали, нас подвела.
 

Как вы общались друг с другом?
Используя защищенные мессенджеры. Мы постоянно были на связи.
 

А сейчас вы опасаетесь за свою безопасность? Какие у вас вообще планы теперь?
Безусловно, страхи за собственную безопасность у меня есть. Сейчас я бы хотел взять какое-то время — подумать о себе, обо всем. Возможно, через какое-то время я мог бы найти себя в сфере медиа или, наоборот, компьютерной безопасности. Может, я мог бы написать книгу.

 Мария Епифанова, собкор в странах Балтии